 |
***
И солнце, зашитое ночью под рёбра,
И свет, замурованный в радужку глаза,
Найдут себе выход и станут пожаром
В словах, закипающих в горла горниле.
И всё, что подверглось сомнения пытке,
И всё, что, скрываясь, смешалось с бессильем,
Смешается с гневом и выйдет наружу
Найдёт утешение в миг разрушенья.
***
Тянутся к солнцу железные прутья опор
Вырастающих из земли,
Врастающих в будущее городов.
Укутавшись в тёплый асфальт, засыпает трава.
Ей снится – она родилась
Фиалкой в горшке.
***
...Я ещё не решил, чего больше хочу -
Стать тобой. Или тем, кто полюбит тебя.
Иль разрушит тебя. И я падаю вниз.
Апельсиновой каплей в стакан молока.
В простоквашу свернув снежно-белую кровь,
Пролетаю до дна, пролетаю насквозь.
Ничего не решив до конца.
***
Нам двоим это труднее всего даётся:
Движения и жесты –
для удержанья равновесия –
Балансированье на канате тишины.
Только брызги на белом –
(чернильные? или красные?) –
Млечный путь, отпечатанный в негативе.
И это единственное, что нам светит.
***
Плоский осколок воды углубляется вниз
Отраженьем берёзы,
Лениво свисающей в небо.
В нём сплин фиолетово-серый вливается плавно
В кипящую пену молочную эйфории.
И это виденье размытого рябью окна
Цепляет и тянет в себя,
Не давая упасть
В смешение чувств и цветов над моей головой
На неотражённых изменчивых небесах.
***
Просочившись сквозь веки-створки,
Влившись в раковины ушей,
Беспокойный образ-песчинка
Обрастает слов перламутром,
Чтоб в их коконе стать безопасным.
Чтоб в их коконе стать беззащитней,
Чем тот влажный шёлковый разум,
Из которого выбираясь,
Превратится в жука скарабея.
***
Тебе с каждым днём
Всё больше идёт неподвижность.
Под коркой черепа твоего
Пробуждаются семена
И израстаются в хитросплетенья корней,
Не пробиваясь наверх.
Источился твой крик
В одну линию,
Плотно зажатую между губ.
И я жду
Что посыплется мне на ладонь темнота,
Когда пальцами веки твои разомкну.
***
Пока я из проволоки и стекла
Собираю модель своей жизни,
Снаружи
Молнии выплавляют
Из линии горизонта восход.
Раны кровоточат прощением.
Небо слезоточит раскаяньем.
И на сетчатке ослепшего глаза
Проявляется завтрашний страх.
***
Тёплый оттенок чёрного,
Холодный оттенок чёрного,
Красный оттенок чёрного,
Чёрный оттенок чёрного.
Чёрное в чёрном вращается,
Стекает чёрное в чёрное,
Чёрное в чёрное вызреет,
Прорастая из чёрного.
Чёрное будоражится,
Чёрное в чёрном мечется.
И выцветает из чёрного
В белую окончательность.
***
Сумерек щупальца
гладят под рёбрами
И по коже.
Окна смотрят в меня.
Я смотрю мимо них
И иду сквозь дворы.
Помню запах жасмина,
Спирали на кончиках пальцев твоих.
Но не вспомнить, как я тебя звал
И как ты называла меня.
Белый сок спелых звёзд
Иссушила кромешная синь.
Я иду сквозь дворы.
Сквозь миры проходя,
Возвращаюсь сюда.
Я вхожу в наш потерянный дом,
И я помню -
В нём нужно поддерживать свет,
А иначе затмит темнота
И тебя,
И меня,
И всё то, что нельзя забывать.
Белый шум
Очнуться.
Снова.
Через рябь помех
всплыть на поверхность.
Унимать как дрожь
мельканье плавающих чёрно-белых кадров.
Озябнуть.
Чёткость красок – как сквозняк
по мокрой коже…
Выдохнуть легко,
свободно…
И остановить
у самого порога мысль, что где-то
и я,
быстрее рваных туч,
растаю,
не успев досниться.
***
Какая мука
Когда нас лепят
Из белой глины,
Невинной крови,
Бумажных клочьев
И архетипов!
Какая сладость!
Размыты лица,
Контрастны тени
В умах зеркальных.
И станет память
Булавкой, вбитой
Нам в темя.
***
Когда-нибудь город тебя обнаружит
И скрутит жгутами улиц.
И всё, что ты видел в каменных сотах
Увидит тебя в ответ.
Тебе не укрыться от этого взгляда,
От восковой заботы -
Ты будешь спасён
И любовно нанизан
На внутренний стержень жизни.
***
С беззащитной влажной почвы
Кожа снежная сползает.
Обнажаются травинок
Волоски,
Корней сосуды.
Высыхает и твердеет
Плоть земли
И солнца пальцы
Нежно гладят ломкий кокон
Вызревающего лета.