Ледяные цветы звездопадов 
прорастают сквозь мёрзлый рай
посмотреть, как в скорлупках ада
трескается эмаль
и сухие, старые коконы
рассыпаются в тишину.

Мы в нетленный огонь сотканы,
потому я еще дышу.

Жизнь уходит – сквозь пальцы радугой,
мотыльками из грустных глаз,
и лимонная лунная патока
застывает в мутный экстаз,
обещая озноб ласковый,
и густой, алый покой.

Время сердцем – моим – лязгает,
убеждаясь, что ты живой.

И кипит голубое олово
по сосудам больной земли.
Видишь: небо горит, голое,
и растут из него головы,
и глядят в черепок фарфоровый:
на пустыни и корабли. 

 

________________________________________________

Оф. сообщество ВКонтакте: http://vk.com/stihi_martyshina

Мы вырастаем из времени рясы и мыла,
Времени ядерных роз и кустарных мутаций.
Видишь, какие на небе кошмарные дыры?
Хочется спеть про любовь и печально взорваться.
Мы зарастаем голодным, густым океаном,
Дикими стаями рыб, самолетов, скелетов.
Мы зарастаем... веночки, собачки, бараны;
Желтая пена до смерти забитой планеты.

Шумно дыша и людей поднимая за волосы,
Страх прорастает в себя и становится смехом.
Хрип... 
Или что там осталось от ветра и голоса?
В космосе медленно стынет далекое эхо.

 

________________________________________________

Оф. сообщество ВКонтакте: http://vk.com/stihi_martyshina

Все дороги мои перепутались в жаркий шар,
У которого что-то тихонько дрожит внутри.
У Тебя не глаза, а сплошной непосильный дар.
Если раз посмотрел, то теперь до конца – смотри.

Мысли – гроздьями рыбы в ногах у распятых рек,
Разъедающих время густой паутинкой вен.
У Тебя не планета – а цепи горящих Мекк,
Всяк, кто рядом сгорает, 
                                           велик и благословен.

Всяк, кто рядом горит, улыбается на восток,
Пьет расплавленный дым и густой золотой песок.
А сквозь сердце его бьется солнечный колосок,
И под кожей шевелится будущий человек.

У Тебя не глаза, а сплошная благая весть,
Изумрудная юность, металл, ледяная честь.
Зимний воздух размяк, и теперь его можно есть.
Засыпаю, а в легких кипит прошлогодний снег.

 

________________________________________________

Оф. сообщество ВКонтакте: http://vk.com/stihi_martyshina

Вижу в глазах лампочек
Мокрых базальтовых бабочек,
Ливнями электричества
Жизнь из себя смывших.

Чую во взгляде солнечном
Тех, кто в душе кончится,
Скопища и величества,
Искры птенцов рыжих.

Дышат, кружат звёздами,
Тянут к земле борозды,
Пьют из земли бочками,
Счастья черпнуть лишь бы.

Облаки пухнут золотом.
Солнце с серпом и молотом
И Прометей со спичками
Страх из меня выжгли.

 

________________________________________________

Оф. сообщество ВКонтакте: http://vk.com/stihi_martyshina

Взгляд – и синяя тундра в глазах
зарастает цветами.
Слово – дыбом чешуйки у внутренних
ласковых рыб.
Кто-то гордый и слабый на взрезанном вздохе погиб,
Уступая дыханье тому, что растет между нами.

Вихрем ворохи нервов сгорают в моей голове,
Возвращая душе необъятную древнюю силу…
Молодой Посейдон поднимает на лёгкие вилы
Золотых муравьёв, леденеющих в быстрой воде.

А над миром – Твоё нутряное, горячее Солнце
Льётся брызгами музыки в горное сердце пород,
И земное ядро оживает и медленно бьется,
А в груди продолжается – лезвием – ледоход.

Щетинясь сквозь звёзды плотные,
Закатом январь пропах,
Как северное животное
В жемчужно-живых мехах.

Сквозь бельма окон мороженных
Моргают куски программ,
И льдинистые прохожие
Плескаются по дворам.
И тают, приникнув к впадинам
Дверей в пограничный рай,
Где их воскресит украденный
У нищего каравай.
Где их успокоит новое,
Раскрученное кино,
О том, как созвездья полые
Сплетают себя в руно,

Как деревце омертвелое
Лелеет в себе тоску
По нежному, порыжелому,
Настойчивому ростку
В какой-нибудь дикой рваности
Скользящих в рассвет миров,
Уставших от нашей старости,
От слабости и рабов.

А.Ш.
Самшитовых рощ изумлённая, зябкая дрожь
Вплетает во мрак светлячковые лёгкие свечи...
Глазами огромными мир перекошенный пьёшь,
А мне тяжело. И Тебя защитить - нечем.

Горячечный узел уродливых точечных гроз,
Всемирных базаров, костров и слепого терпенья
Растопит удары - в узорчатый ливень из слёз,
В кровавый поток из тоски и сырого варенья.

Но полночь уходит -
уже горизонт сед.
Все тени ослепли и в ужасе жмутся к подошвам.
А в наших руках распускается мягкий рассвет,
Рассвет, обжигающий вечностью мысли о прошлом.

Крокодилы родятся в молчанье,
Хруст скорлупки, безжизненный взгляд –
Человек огорчает рыданьем
Окружающий рыбящий ад.

Крокодилы не ищут истерик
Перемолотых ядер ума.
Что мудрец для них, что шизофреник,
Что вселенная, что тюрьма.

Крокодилы не жаждут прославить
Дикий памятник юрских эпох,
О которых не жалует память
Человеческий гипсовый бог.

Крокодилы об идеале
Ничего никогда не знали,
И не знают, и знать не будут.
Их незнанье подобно чуду,
Приводящему в ярость Будду
И вводящему в страх Иуду,
Прозревавшему в них Грааль.

Ну а мы под ударом стали
Очень много в себе узнали,
Много ждали, теряли, звали,
И дошли до порога в даль.
Крокодилы давно устали –
Мы на взлёте. И нам не жаль.

Отблеск теплых волос 
                        в легкой маленькой комнате.
Вечереет… 
и тянет прозрачными, тихими сказками
о каких-то огромных и сумачно-нежных созданиях
с огневыми и остро-рассветными кольцами 
                                                                          золоченых волос
и подснеженно-бешенным голосом,
разбивающем на голубые льняные хрусталинки
серебристые камушки 
                              наших смеющихся 
                                                               глаз.

Захлопали крылья, взметая испуг
Бесцветно-рассветным паденьем,
И брызнул запачканный солнечный круг
Бессчетным созвездием рухнувших рук
В болото земных сновидений.

Роилась труха от заточенных жал,
Кипела компотом черничным,
И ангел упрямо кому-то мешал
Бессмысленным голосом птичьим.

Мрак солнца вызрел, заря кипит…
В клубах опала
Теплом купала
Цветную душу свою Лилит.

Косы небесной скупая прямость,
Красы телесной сухой восторг…
В земле осталась 
Одна усталость,
Бесплодной жизни холодный шёлк.

В руках творящего спит истома,
Грядущий абрис пернатых фей…
А в горле комом
Прилипла кома
От силы рвущего вены грома
Растущих, зреющих в нём людей.

Роскошной гладью подслеповатый
Святой художник рубцует раны.
А в тишине всё молчат солдаты,
Ушедшие в глубину тумана.

Ушедшие в седину разлуки,
Туда, где гибнут сердца гнедые,
И тянут, тянут родные руки
Из снов их вечности огневые.

Роняет мглу первозданный вечер,
В сухую хмарь одноногих страхов.
А мы скрываем в себе предтечу
Гортанных нот неземного Баха...

Раем и адом пугать не надо.
Манны небесной уже по горло.
Сонно бредёт молодое стадо
Грызть золотые свёрла.
Мрачное солнце земных восходов
Чахнет, пряча лицо в земле.
Мы – отпевавшие жизнь уродов – 
Сытые и в тепле.

Капает время на кухне тёмной,
Жизнь костенеет в лучах омлета.
Гибнут проросшие в душах зёрна
От недостатка света.

Ночь обнажает ножи и раны.
Перекись гроз. И укрыться нечем...

Снятся улыбчивые тираны
В теплых бинтах неживой охраны...
И огнедышащие бараны
Им очищают плечи.